В условиях перманентных выборов – президентских, парламентских и местных, - а также все углубляющегося экономического кризиса чрезвычайное положение вполне может превратиться в диктатуру... Сегодня многие эксперты и политики говорят о том, что украинское общество созрело для принятия диктатуры. Действительно, среди граждан Украины есть постоянное ощущение хаоса и неуправляемости в стране. Отсюда запрос на порядок и на лидера, который в состоянии этот порядок навести.

В связи с распространением в Украине эпидемии «свиного» гриппа возник вопрос о введении в стране чрезвычайного положения. Ряд высокопоставленных офицеров и известных политиков, в частности генерал СБУ в отставке Александр Скипальский, занимавший посты руководителя военной разведки и начальника охраны Виктора Ющенко, генерал-полковник Геннадий Курдаков, являющийся представителем Национального комитета по вопросам борьбы с коррупцией, и лидер всеукраинской партии «Новая сила» Юрий Збитнев призвали Президента Украины ввести в стране чрезвычайное положение, чтобы спасти страну от эпидемии.

Понятно, что в условиях перманентных выборов – президентских, парламентских и местных, -  а также все углубляющегося экономического кризиса чрезвычайное положение вполне может превратиться в диктатуру.

Мы не будем рассматривать здесь личность предполагаемого кандидата в диктаторы – об этом было уже сказано много и достаточно подробно. Рассмотрим, насколько диктатура приемлема вообще для украинского общества.

Для установления диктатуры нужны, прежде всего, политическая воля, политическая сила, а также огромное желание пойти на риск ради получения (либо сохранения) власти. Но именно этих качеств как раз и не хватает ни кандидатам в диктаторы (кроме, пожалуй, Юлии Тимошенко), ни украинской политической элите.

История Украины, как древняя, так и современная, со всей очевидностью показывает, что украинские лидеры не способны на решающий шаг – либо пан, либо пропал. Если бы Украина в результате развала СССР не получила независимость из рук «проклятых москалей» как подарок, вероятнее всего, до сих пор украинские националисты и «свидомая» интеллигенция продолжали бы стенания по поводу горькой доли «неньки Украины».

Сегодня многие эксперты и политики говорят о том, что украинское общество созрело для принятия диктатуры. Действительно, среди граждан Украины есть постоянное ощущение хаоса и неуправляемости в стране. Отсюда запрос на порядок и на лидера, который в состоянии этот порядок навести.

Однако, как показывает мировая практика, диктатура начинается там, где народ на уровне каждого его члена готов принять правила, провозглашаемые потенциальным диктатором. Так немец, идущий в январе 1933 года голосовать за нацистов на выборах в Рейхстаг, понимал: он голосует за ограничение собственных свобод, за строгую дисциплину и т.д.

Нынешнее же украинское общественное мнение в своей основе отнюдь не направлено на то, чтобы был установлен некий авторитарный режим, который ограничит право каждого человека жить так, как ему хочется. Большинство граждан страны считают, что диктатура и порядок должны коснуться не столько их самих, сколько их соседей.

Ностальгия по Сталину на Востоке и «нема на вас німця!» на Западе Украины – это пресловутый украинский менталитет – подсознательное желание сделать «добрый подарок» соседу.

На предыдущих выборах сотрудники избирательных комиссий отметили один любопытный факт – определенный процент голосов набрал Иосиф Сталин. Избиратели спонтанно вписывали в длинный список кандидатов имя Сталина и ставили против него галочку.

Как показывают социологические исследования, у каждого пятого украинца «сильная рука» ассоциируется именно со Сталиным, что в три раза чаще, чем с Богданом Хмельницким, и в двадцать раз чаще, чем с Маргарет Тэтчер, Франклином Рузвельтом, Владимиром Лениным, Леонидом Брежневым, Степаном Бандерой и Уинстоном Черчиллем.

Однако если рассматривать, что же именно украинцы подразумевают под понятием «сильной руки», то здесь получается настоящий разнобой. Так, сторонников введения в Украине настоящей жесткой диктатуры крайне мало — всего 8,5% (результат мартовского исследования центра имени Разумкова).

Считающих, что «сильная рука» должна привести к порядку через подавление несогласных, несколько больше — 17% (данные Research & Branding Group). Таким образом, можно сказать, что определенный запрос на «диктатора — народного мстителя» либо «народного защитника от олигархов» все же имеется.

Около 30% опрошенных понимают под «сильной рукой» неограниченную власть одного лица, причем абсолютное большинство респондентов уверены, что «сильная рука» должна действовать методом убеждения, а не подавления и вызывать не страх, а уважение.

Что же касается списка тех, кого должен покарать этот диктатор, то в разных регионах он (список) весьма различный, иногда с точностью до наоборот.

Таким образом, возникает довольно парадоксальная ситуация — украинцы хотят «сильной руки», хотят, чтобы она навела в стране порядок, но в то же время не желают наделять эту «сильную руку» необходимыми для этого полномочиями и отказываться от личных демократических свобод.

Кроме того, для введения диктатуры во всей стране необходимо единое политическое пространство. Однако на сегодня Украина ментально разделена на четыре весьма отличающиеся друг от друга части.

Так, есть Западный регион с собственным развитым политикумом, мощными связями с религией и большим историческим опытом сопротивления. Восточная часть Украины функционирует со своей культурой, религией, своим первоначальным накоплением капитала и тоже – со своим опытом сопротивления (особенно в 2004 году – тогда не только «оранжевые», но и «бело-голубые» научились отстаивать свои личные взгляды).

Также имеется центральная Украина, которая очень сильно связана с землей и имеет свои специфические интересы. Наконец, есть Киев — как столица и как отдельная «четвертая Украина».

Все эти части Украины в совокупности пока составляют своеобразный политический, экономический и ментальный баланс. Размытый Центр, который ни вашим  ни нашим, позволяет этот баланс поддерживать. Но это состояние довольно хрупкое и может развалиться в случае, если какая-то часть попытается усилиться либо взять власть за счет остальных.

Следует также отметить, что именно благодаря местному менталитету в годы гражданской войны большинство сельского населения поддержало действия анархиста Нестора Махно фактически против государства. Оно и понятно. Мышление большинства украинских селян не общинное, а хуторское. Хуторское же мышление предполагает автономность селянина, его минимальную зависимость от государства.

По большому счету государство для хуторянина не друг и защитник, а обуза – налоги плати, сына в армию отдай и т.д. А торговать сельхозпродуктами можно и при любой власти. Лишь бы не трогали. Потому и была такая повсеместная поддержка сельским населением Украины батьки Махно.

За время независимости у большинства населения Украины так и не сложилось чувства «своего» государства. Нынешние власти приучили простых граждан, что ничего хорошего от государства им ждать не приходится. Надо учиться выживать исключительно самостоятельно. Поэтому сегодня и такое отношение к государству – как к помехе, которая мешает выживать.

В случае же установления диктатуры, каждая часть Украины будет бороться за «свое» государство. Общего же баланса будет достичь практически невозможно.

Также надо учитывать и то обстоятельство, что за время независимости уже выросло целое поколение, которое не видело нормальных отношений между гражданином и государством, между людьми в целом. Оно привыкло к хаосу и коррупции. Поэтому порядок в государстве его будет только тяготить. А «вставлять в рамки» этих людей придется силой и репрессиями.

Кроме того, в Украине нет единой силовой элиты: она «распределена» между сегодняшними основными игроками на украинском политическом поле и кормится, соответственно, не только идеями своих «опекунов», но и служит им за их же деньги и должности.

Украинская же политическая элита повязана лишь общим дерибаном. Поэтому экспроприация собственности своих бывших партнеров, с которыми эту собственность законным и незаконным путем вырывали у государства, вряд ли возможна при помощи диктатуры. Гарантией этому служит то обстоятельство, что, какой бы лагерь ни победил, он не сможет рассчитывать на быстрое подавление проигравших и потому побоится устроить вендетту, опасаясь мести.

Кроме того, такая вендетта вряд ли будет приветствоваться мировым сообществом. И это надо обязательно учитывать, поскольку именно в западных банках и банках США находятся счета практически всех украинских олигархов и крупных бизнесменов (как с одной, так и с другой стороны).

Таким образом, кто бы ни пришел в качестве диктатора, он вряд ли сможет найти поддержку у достаточно большой, заинтересованной, готовой пойти на жертвы группы населения (и военных), с помощью которой можно было бы «поставить в рамки» остальных жителей Украины.

Поэтому если авторитаризм в Украине и возможен, то лишь как авторитаризм «бархатный». Сейчас для украинского общества (в том числе и для элиты) более реалистичен вариант «ручного» порядка, поскольку он более привычен.

Однако при нынешней глубине экономического, политического и социального кризиса в стране, на который налагается еще и мировой кризис, такими «бархатными» мерами вряд ли можно будет решить задачу возрождения страны.

«Ручное» управление возможно лишь на какой-то краткий промежуток времени, а дальше – должны начать работать законы. Но как гражданин будет уважать законы, если их принимают люди, которых он не уважает, если законами крутят, как хотят все власть имущие?

Действительно, Украине нужен порядок. Но для его установления нет ни лидеров, ни элиты, ни желания большинства населения, а главное – уже нет исторического времени.

Поэтому в нынешней ситуации более реален вариант, когда регионы Украины под действием внутренних и мировых процессов начнут обособляться. Эти части сразу же попадут под влияние соседей, которые и станут наводить порядок на свой лад. А население будет тихо возмущаться, заниматься саботажем и подстраиваться под «новую жизнь».

Такое в истории Украины было уже не раз и более привычно для населения, чем диктатура доморощенных гетьманов.

Игорь ДАВЫДОВ, ОДНА РОДИНА

Комитет