Отгремел юбилеями июль… То, что происходило с празднованием 300-летия Полтавской битвы, не удивляет. Всё было ожидаемо – и желание украинских властей навесить ярлыки его участникам, и порыдать над утерянными шансами, и в очередной раз прогнуться перед Европой. Особенно перед новым председателем в ЕС – Швецией. Бедняги в Стокгольме уж не знают, куда деваться от предложений из Киева, восхваляющих «украино-шведский союз XVIII века». Король Карл XVI Густав не позволяет себе единолично переписывать историю, поэтому он отбивается и от памятников Мазепе в Швеции, и от памятников Карлу XII в Полтаве. А постмайданным демократам в Украине плевать: они хотят поставить в Полтаве памятник военачальнику, который более двух месяцев уничтожал этот город «прежестокими атаками».

Но вот поспел другой юбилей – Люблинской унии…

Глазам своим не верю

Читаю заявления гаранта украинской конституции и глазам своим не верю:

«Она принадлежит к историческим ориентирам, которые впоследствии подсказывали европейским народам пути к согласию и единению, как перед лицом агрессивных внешних угроз, так и ради собственного прогресса, мира и благосостояния».

«Для нас она важна и тем, что сохранила европейскую идентичность каждого из наших народов».

«Михаил Грушевский, наш первый президент и выдающийся историк, родившийся в Холме, назвал это время первым национальным возрождением Украины».

Это всё – оценка Виктором Ющенко Люблинской унии на праздновании её 440-летия в Польше.

Немного истории. Люблинская уния была утверждена 1 июля 1569 года депутатами от Польши и Литвы на сейме, созванном в городе Люблин. Она провозглашала объединение Королевства Польского и Великого княжества Литовского в федеративное государство Rzeczpospolita Obojga Narodów – Речь Посполитая обоих народов.

Но не ищите среди них народа украинского. Или даже «руського». Короче – православного населения территории современной Центральной Украины.

В 1239–1241 годах железные копыта монгольской конницы растоптали то, что осталось от Киевской Руси. Территория современной Украины попала под власть монголов. Даже лежавшее на западе Галицкое королевство было, с монгольской точки зрения, не более чем мелким окраинным улусом грандиозной империи Чангизидов, протянувшейся от Китая до Адриатики.

Монгольская империя распалась, Галицкое королевство деградировало. В 1349 году оно, точнее «Малая Русь», попало под власть польских королей. Да-да, именно «Малая Русь». Ибо именно её герцогом, «duces Minora Rusia», именовал себя последний независимый правитель этой земли Юрий-Болеслав II Тройденович.

В 1362 году в битве на реке Синюхе (Синих Водах) литовский князь Ольгерд разнёс татарское войско и присоединил к своему княжеству Подолье, Киевщину и Волынь.

Более 200 лет у Литвы и Польши были единые враги – немецкие крестоносцы и Крымское татарское ханство. Сама история заставляла эти государства двигаться навстречу друг другу. Всё было в этой совместной истории. И сокрушительные поражения (в 1399 году при Ворскле, от татар), и блестящие победы (в 1410 году, при Грюнвальде, над немцами). И постоянная борьба за верховенство, которую литовцы (в составе их правящего слоя большинство составляли выходцы с Украины) проиграли. Польский король Сигизмунд II Август (он же – 23-й Великий князь Литовский) принудил литовскую знать подписать Люблинскую унию. По её условиям Литва передала Польше Волынь, Подолье, Киевщину, в общем – практически всю территорию современной Центральной Украины. Хотя – почему «принудил»? Литовская знать была приравнена в правах к польским магнатам…

Спустя три года после унии, умирая в городе Кнышин, Сигизмунд Август в завещании убеждал подданных хранить мир и согласие и призывал проклятие на тех, кто начнет ссору и посеет общественную распрю. Очевидно, предвидел неприятности – и как в воду смотрел!

Прогнуть под ярмо

До конца XVI века Польша не знала религиозных преследований. Туда даже бежали после Варфоломеевской ночи гугеноты-протестанты из Франции. А лютеране составляли большинство населения в Прибалтике, которую тоже контролировала Польша. Не было особых проблем и у православного населения Малороссии.

В начале 50-х годов Дмитрий Вишневецкий, потомок литовских князей и волынский магнат, построил на острове Малая Хортица на Днепре деревянно-земляной замок, форпост против турецких и татарских набегов на земли Юго-Западной Руси. Так сформировалось православное запорожское казачество.

В 1572 и 1583 годах польские короли Сигизмунд II Август и Стефан Баторий сформировали украинское реестровое казачество. Тоже православное. Стефан даже отдал казакам во владение городок Трахтемиров в Киевском воеводстве.

Все изменилось в конце века после того, как на польский престол в 1587 году взошел Сигизмунд III, сын шведского короля и племянник (по матери) Сигизмунда Августа. Он ненавидел православие, был врагом лютеран. Мрачный фанатик-католик, с юности попавший под влияние Ордена иезуитов, Сигизмунд решил «привести свою страну под высокую руку католической церкви». Вот тут-то всё и началось!

***

«При употреблении славянского языка не может образоваться ни один ученый; к тому же теперь его уже никто не знает... У них и школ других нет, как только для обучению чтению», - писал о языке населения Поднепровья католический теолог и проповедник Петр Скарга. Отказ в языке в то время означал отказ в праве собственного вероисповедания.

Речь Посполита гнула свою линию. Уже в 1583 году польский король Стефан Баторий распорядился отобрать землю у всех полоцких православных церквей и монастырей и передать её иезуитам, которые развернули здесь после Люблинской унии активную деятельность. Католические коллегиумы были открыты во Львове, Каменец-Подольске, Луцке, Виннице, Остроге, Фастове, Новгород-Сиверске. Но это так, мелочь. Rzeczpospolita Obojga Narodów хотела все! А после Люблинской унии она на Украине и могла всё.

И Польша сделала то, что впоследствии будут не раз и с одинаковым успехом делать иностранцы с украинской элитой: она её купила! Объединение католической и православной церквей на территории Речи Посполитой произошло в 1596 году на церковном соборе в Бресте. В скором времени большинство украинского епископата поддержало унию. Ещё когда уния только готовилась, в июле 1595 года польский король издал жалованную грамоту киевскому митрополиту Михаилу Рагозе, православным епископам и всему духовенству, принявшему унию, о предоставлении им и их преемникам всех льгот, которые дарованы католическому духовенству в Речи Посполитой.

С военной элитой было ещё проще. Землями наделялись представители польских магнатских родов (Жолкиевские, Потоцкие, Калиновские, Струсы), а украинские магнаты (Вишневецкие, Острожские, Збаражские, Заславские) имели возможность сделать карьеру при дворе только при условии принятия католичества. Неудивительно, что в таких условиях внук первого гетмана реестрового казачества и двоюродный племянник русского православного митрополита Петра Могилы в 1631 году принял католичество. Его звали Иеремия Вишневецкий. Через 20 лет он едва не потопил в крови «козацьку ребелию», как её называли поляки. Мы её называем национально-освободительной войной Богдана Хмельницкого.

После Люблинской и Брестской уний в 1632 году киевский православный митрополит Исайя Копинский писал московскому патриарху Филарету: «Благочестивых князей нет, благородных вельмож оскуде, все от восточного Православия на запад уклонишася; едва кто уже от худых и неславных при благочестии и Православной вере обретается».

Право народа всегда оплачивается кровью

Именно они, «худые и неславные» Копинского - крестьяне, казаки, ремесленники, стойкие представители православного духовенства, - вынесли на своих плечах основную тяжесть борьбы с униями в последующее столетие и отстояли право народа на историческое существование.

Здесь не место рассказывать об угнетении малороссийского населения после Люблинской и Брестской уний. Но именно с того времени Украину потряс целый ряд восстаний, которые на века сделали невозможной союзническую историю Украины и Польши. Причём интересно проследить мотивы казацких восстаний. Первые из них (Косинского 1591-1593 гг., Наливайка 1594-1596 гг.) своей причиной имели личные обиды и амбиции вождей. У Кшиштофа Коссинского, например, князь Януш Острожский отобрал село Рокитное на Роси.

Но со временем восстания всё больше принимали характер битв за освобождение «рода Русского», за веру «народа православного». В 1638 году Яков Острянин, начиная своё восстание, предельно ясно объявил, ради чего он поднялся на борьбу: «Для видвигненья (вызволения. – Авт.) вас, народа нашего православного, от ярма порабощения и мучительства тиранского ляховского и для очищения починенных обид, разорений и мучительных ругательств... всему поспольству рода Русского, по обоим сторонам Днепра мешкаючого» (из универсала Острянина).

Восстания Павлюка, Острянина и Гуни были потоплены в крови. А потом пришёл Хмельницкий…

Люблинская уния, отдавшая Малороссию под власть поляков, открыла страшную эпоху в истории этого края, когда народ, силясь сбросить «ярмо порабощения и мучительства тиранского ляховского», истекал кровью. Для Ющенко же, как он выразился по случаю 440-летия унии в польском Люблине, это – «исторический ориентир» на пути к «согласию и единению».

Выразился – и примерил мантию почётного доктора Люблинского католического университета…

Андрей ГАНЖА, ОДНА РОДИНА

Комитет